Автор: Askramandora
Размер: миди, 6 155 слов
Пейринг/Персонажи: Ромуальдо
Ромуальдо
/ФантагироРомуальдо
Прекрасный прынц. В первом акте пьесы - полноценный персонаж, действующий и разумный, после того, как встретил Фантагиро - перманентная "девица в беде" и иногда даже украшение интерьера, об истинной ориентации коего в фандоме слагают легенды и строят различного рода домыслы на основе вполне недвусмысленных фактов канона.
Фантагиро
, Dark!БелльФантагиро
Младшая дочь короля. Отдельного эпитета, в отличие от старших сестер, не заслужила, поэтому стала сама себе именем нарицательным. Главный протагонист всей пьесы, официальный луч света в темном царстве патриархальности и носитель феминистических идеалов, вокруг которого неизменно консолидируются дети и злодеи всех мастей, нуждающиеся в исправлении. В результате ее милого хобби в виде насаждения безвекторного добра и справедливости, непреднамеренно были уничтожены не только общественный уклад нескольких королевств и хрупкая психика окружающих, но и вся магическая элита сказки, причем как злая, так и добрая. Самые близкие друзья - говорящий гусь, говорящий конь и говорящий камень; за столь причудливые формы социализации следует благодарить отца девушки, излюбленным педагогическим приёмом которого было посажение в колодец.
Dark!Белль
|Human!РумпельштильцхенDark!Белль
Тёмная колдунья, живёт в замке, заключает сделки и занимается прочей пафосной хренью. Прошлое её, как водится, покрыто мраком, в будущем планирует избавить мир от реинкарнации Буратино, то бишь Безымянного. Несмотря на тьму, всё же женщина со всеми вытекающими. То бишь хочет любви. Да и тьма у ней такая, больше для имиджу.
Human!Румпельштильцхен
, Белая феяHuman!Румпельштильцхен
Тихий боязливый крестьянин, в одиночку растит сына и крутит колесо прялки, ибо другим ремёслам не обучен. В придачу некрасив, немолод и хром. В общем, никак не принц на белом коне и даже не храбрый рыцарь. Зато добрый и хозяйственный, хотя это не звучит романтично.
Белая фея
, АстерияБелая фея
Условно добрая волшебница, косвенно поспособствовавшая геноциду всего волшебного населения сказки, т.е. спасшая Фантагиро в младенческом возрасте от меча собственного отчаявшегося папаши. Не исключено, это был такой изощренный способ самоубийства как личности. Помимо сего досадного факта известна также как главный трансвестит сказки благодаря своей ипостаси белого рыцаря. Иногда еще бывает гусыней. И мышью. В общем, диссоциативное расстройство идентичности налицо. В фандомных постановках ее фейскую ипостась зовут Флёр.
Астерия
, БезымянныйАстерия
Знахарка, специализирующаяся на гадании по разной дребедени, выдаче мутных пророчеств и незаконном хранении оружия. Страдает от неразделенной любви и комплексов по поводу внешности. Попыталась решить эти проблемы, прибегнув к пластической хирургии и оживив каменную статую мускулистого мужика. Тот ее чувств не оценил и ускакал к Безымянному.
Безымянный
Анонимус не прощает Буратино сильно изменился за лето: укоротил нос, обзавелся париком а-ля Артемон и начал жрать детей. Выпилив своих пап Карл, он обзавелся летучим голландцем-развалюхой, толпой овоще-хомячков и мечтами в духе сочинения "что я буду делать, когда стану настоящим живым мальчиком". Вполне вероятно, душевная организация сего персонажа весьма тонка, а внутри него живёт маленький ребёнок - какой-то из тех, что он съел, но об этом мы никогда не узнаем, поскольку Безымянный в своём путешествии столкнулся с Фантагиро.
, БелфайерБезымянный
Белфайер
, упоминаются другиеБелфайер
Известен в основном тем, что сын Румпельштильцхена. В отличие от отца, далеко не робок, да ещё и упрям. На момент данных событий, впрочем, слишком мал, чтобы сыграть реальную роль в повествовании.
Категория: джен, прегет, гет
Жанр: AU, драма, романтика, приключения
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ромуальдо отправляется искать Фантагиро, но, чтобы попасть в другой мир, ему понадобится прибегнуть совсем не к той помощи, на которую он надеялся
Примечание/Предупреждения: кроссовер с сериалом «Однажды в сказке» (Once Upon A Time); пост-четвёртый сезон, начало пятого; Ариес отсутствует, некоторые другие персонажи пятого сезона тоже; название в переводе с латыни означает «Жить - значит бороться»
Король Ромуальдо спешился, привязал коня к ближайшему дереву, вздохнул и обвёл взглядом безмятежный лес. Было тепло, солнечно, где-то поблизости заливалась неизвестная птичка, и в любое другое время Ромуальдо чувствовал бы себя совсем неплохо. Но сейчас он был мрачен и угрюм, нетерпеливо оглядывался и, наконец, громким голосом позвал местную владычицу:
— Белая Фея! Покажитесь!
Он знал, что Белая Фея вновь обрела своё могущество, утерянное было на какое-то время, и надеялся на её помощь.
Зашуршала листва, из-за деревьев выплыла величественная фигура в белом.
— Король Ромуальдо, — низким грудным голосом приветствовала его Белая Фея и слегка склонила голову, остановившись перед гостем. — С чем пожаловали?
— Разве вы не знаете? — горько молвил Ромуальдо, пытаясь поймать ее взгляд. — Фантагиро, моя невеста, пропала. Поисковые отряды прочесали всё королевство. Её нигде нет. Что, если её похитили?
— Я постараюсь помочь тебе, Ромуальдо, — утешила его Белая Фея — сама она, тем не менее, утратила обычную невозмутимость и выглядела весьма взволнованной. — У меня всегда была особенная связь с принцессой Фантагиро, и, полагаю, я смогу почуять её присутствие, где бы она ни была.
Ромуальдо молча кивнул. Тревога ворочалась у него в сердце, больше всего он боялся, что уже поздно узнавать что-либо.
Белая Фея подняла руки и зашептала что-то, от её пальцев распространилось сияние, охватившее всю фигуру волшебницы. Закрыв глаза, беспрестанно шевеля губами, она словно привела в движение весь лес своей магией: трава беспокойно шевелилась, птичка умолкла, и казалось, что даже солнечное сияние померкло.
Ромуальдо переминался с ноги на ногу, ждал и мысленно убеждал себя в том, что ничего страшного случиться не могло.
Наконец, Белая Фея опустила руки, и сияние исчезло.
Морщинка перерезала безупречно чистый лоб волшебницы, когда она медленно заговорила:
— Фантагиро в другом мире. Она сражается со злом, Ромуальдо. И ей грозит беда. Некий людоед, именующий себя Безымянным, напал на людей и хочет забрать у них детей, и Фантагиро их защищает.
Ромуальдо ничего не понимал.
— Но как же она туда попала?! — он порывисто шагнул к Белой Фее. — Скажите мне всю правду, быть может, я сумею последовать за ней!
— Не сумеешь, — горестно качнула та головой, — такое возможно, только если бы у нас был портал в тот мир. Я не смогу открыть такой портал — слишком сильная магия для этого требуется.
— А есть тот, кто сможет? — Ромуальдо на мгновение прикрыл глаза. Ему было трудно дышать.
Белая Фея задумалась, и наступила тишина.
— Не знаю, Ромуальдо, — очень мягко произнесла она. — Не знаю…
Ромуальдо с силой ударил кулаком по дереву, заставив своего коня беспокойно встряхнуть гривой и попятиться.
— Должен быть способ! Должен! Я найду её, найду! Не говорите, что это невозможно!
— Невозможно? — прозвучал вдруг чужой, холодный и насмешливый, голос, и на поляне, где стояли Ромуальдо и Белая Фея, возник третий человек. Женщина в чёрном плаще, с лицом, которое закрывала тень от капюшона. Из-под плаща было видно голубое платье. Судя по голосу, незнакомка была молода — возможно, лет двадцати с небольшим.
Ромуальдо почти физически ощутил, как сильно напряглась Белая Фея. От пришелицы веяло чем-то неприятным, чему Ромуальдо сразу не дал бы определения, однако его конь испуганно заржал, рванулся, пытаясь сорваться с привязи. Пока Ромуальдо успокаивал коня, незваная гостья вновь заговорила:
— Невозможно, если не знать, как это делается.
— А ты знаешь? — холодно осведомилась Белая Фея. Она была явно знакома с этой женщиной, и, судя по лицу светлой волшебницы, знакомство не принесло ей большого удовольствия.
— Знаю. У меня есть то, что нужно королю Ромуальдо, — отозвалась женщина в чёрном плаще. — По странному стечению обстоятельств и мне нужно попасть в тот мир, где… людоед похищает детей.
Последние слова она почти прошипела сквозь стиснутые зубы, и удивлённый Ромуальдо повернулся к ней. Но он не успел ничего сказать.
— Ты никогда не оказываешь услуги даром, Тёмная колдунья, — хмуро проговорила Белая Фея, не сводя глаз с собеседницы. Что-то, по её мнению, тут было нечисто, но что именно, угадать пока нельзя.
— Верно. У каждой магии есть цена, — в голосе женщины прозвучала мрачная, почти зловещая усмешка. Похоже, и её отношение к Белой Фее было далеко от дружелюбного.
Ромуальдо заплатил бы любую цену, и он подошёл к незнакомке, не обращая никакого внимания на предостерегающий взгляд Белой Феи.
— Вы сказали, что можете отправить меня в тот мир, где сейчас находится моя невеста? — уточнил он.
— Да, — уверенно отозвалась Тёмная колдунья. — Плату я с тебя возьму потом. Пока что, — она склонила голову набок, и взгляд Ромуальдо выловил каштановый локон, выпавший из-под капюшона, — не могу решить, чем тебе расплатиться, рыцарь.
— У вас тоже кто-то остался в том мире? — полюбопытствовал король, не слишком-то, впрочем, надеясь на ответ. Он достаточно говорил в своей жизни с феями и волшебниками, чтобы понимать, что свои тайны те обычно прячут за семью печатями.
Тёмная колдунья ответила резко и отрывисто:
— Не твоё дело. Хочешь попасть к Фантагиро — следуй за мной. Не хочешь — оставайся тут и слушай эту, — она пренебрежительно указала белой, чуть пухловатой рукой на хозяйку леса, — бессильную светлую проповедницу!
Тёмная колдунья неторопливо двинулась прочь с поляны. Ромуальдо отвязал своего коня от дерева, шлёпнул по крупу, и тот побежал прочь — сам найдёт дорогу в родную конюшню. Затем король шагнул следом за Тёмной, но его перехватила Белая Фея:
— Ромуальдо, с чего ты взял, что она поможет тебе? Вдруг это ловушка? Я знаю Тёмную колдунью вот уже несколько лет. Она потому и зовётся Тёмной, что не знает границ добра и зла.
Ромуальдо осторожно отстранил владычицу леса:
— Простите меня, Белая Фея, но я не могу сидеть сложа руки, зная, что Фантагиро сражается с каким-то злодеем. Как бы вы поступили на моём месте?
Белая Фея замешкалась с ответом, но тут женщина в чёрном недовольно бросила через плечо:
— Король Ромуальдо, я не намерена ждать, пока ты решишься. Если бы у меня не было видения, что ты окажешься со мной в том мире, я бы и вовсе сюда не пришла.
— Видения? — Ромуальдо был изумлён.
— Она видит будущее. Кусочками, как мозаику, — вздохнула Белая Фея и отступила назад. — Доброго тебе пути, Ромуальдо. Удачи.
— А почему мне удачи не пожелаешь? — насмешливо хмыкнула Тёмная колдунья. — Пойдём, несчастный влюблённый. Надеюсь, что моё видение было неспроста, и толк от тебя будет хоть какой-то.
Ромуальдо пошёл за ней, говоря себе, что вступать в перепалку с женщиной ниже достоинства мужчины и рыцаря.
Однако был вопрос, который он не мог не задать:
— Ты намерена сражаться с людоедом? Он твой враг?
— Да, — сухо ответила колдунья. — Будь добр не спрашивать меня, почему. Король Ромуальдо славится в своих владениях как искусный воин и мудрый правитель, а не как несносный любопытный болтун.
После этой реплики Ромуальдо окончательно расхотелось разговаривать с грубиянкой. Он молчал до тех пор, пока они не вышли на дорогу, и тут Тёмная колдунья порылась в складках своего плаща и достала откуда-то белый светящийся предмет, напоминавший… боб.
— Волшебный, — пояснила она под удивлённым взглядом своего спутника и небрежно швырнула боб на землю. Несколько мгновений — и на его месте открылся зелёный сияющий портал.
— Не струсите прыгать, Ваше Величество? — насмешливо поинтересовалась Тёмная колдунья. Видимо, неоднократно была свидетельницей того, как обычных людей пугает магия.
Ромуальдо вместо ответа стиснул зубы и шагнул к порталу. Меч при нём, мужество и решимость спасти невесту — тоже. Пусть этот людоед на своей шкуре испытает и то, и другое, и третье!
Прыжок через портал был словно в ледяную воду. Ромуальдо задохнулся, ему показалось, что он тонет, но в следующее мгновение он свалился на твёрдую землю. Он услышал у себя за спиной, как встала на ноги Тёмная колдунья, и затем портал захлопнулся.
Мир, в который они попали, ничем не отличался от их собственного. То же солнце, светившее из-за редких облаков, зелёная трава, тёплый воздух.
Ромуальдо живо поднялся с земли — он нисколько не ушибся — и взглянул на волшебницу. Та спустила капюшон, открыв взору симпатичное круглое лицо с голубыми глазами, обрамлённое копной вьющихся каштановых волос.
Поймав взгляд Ромуальдо, молодая женщина сделала нарочито изящный поклон.
— Я совсем забыла представиться! Меня зовут Белль.
А затем она посмотрела на что-то за плечом Ромуальдо, и её тонкие брови сдвинулись, а на лицо набежала тень.
— И мы удивительно вовремя. Там вдалеке, похоже, деревня горит.
***
Фантагиро вбежала в горящую деревню, на ходу выхватывая меч. Прямо у неё на глазах слуги людоеда Безымянного, больше всего походившие на огромные человекообразные овощи, схватили какую-то маленькую девочку и поволокли прочь.
— А ну, стойте! — Фантагиро налетела на них, словно вихрь. Один удар, другой — враги выпустили жертву, та с плачем побежала прочь.
А слуги Безымянного окружили Фантагиро. Они были вооружены только дубинами, но зато их было четверо против одной, с виду хрупкой девушки.
— Так нечестно, — усмехнулась Фантагиро, уворачиваясь от чьей-то взлетевшей в воздух дубины, и с размаху прошлась мечом по ноге одного из противников. Острое лезвие проделало глубокий надрез, из которого засочилась отнюдь не кровь, а что-то чёрное и мерзко пахнущее. Сок?..
— Вы ещё и гнилые! — Фантагиро сбила с ног следующего, подставила подножку третьему и воткнула меч в живот четвёртого. Огромный живой овощ закачался, Фантагиро дёрнула, пытаясь вынуть из него меч, но не тут-то было. Услышав за своей спиной шорох, она резко повернула голову — и увидела, как валится оземь ещё один, непредвиденный, враг. Из руки у него выпал увесистый камень.
А поразил его какой-то рыцарь в доспехах и белом плаще, который сияющими глазами смотрел на Фантагиро. Воительница широко улыбнулась:
— Спасибо!
И затем, вновь уделив внимание своему мечу, одним рывком выдернула его из тела врага. Слуга Безымянного свалился на землю, а Фантагиро поморщилась — с клинка капал всё тот же гнилой сок.
— Фантагиро! — рыцарь бросился к ней и чуть не задушил в объятиях — девушка еле вырвалась. — Наконец-то, я нашёл тебя! Я…
— Простите, сударь, вы кто? — растерянно поинтересовалась Фантагиро, отстраняясь и продолжая держать на весу меч.
Вот тут-то рыцарь задохнулся и побледнел.
— Ты меня не помнишь?
Фантагиро с искренним сожалением покачала головой. И затем обратила внимание на то, что крестьянские дома больше не горят — будто чья-то рука искусно потушила пламень, выплеснув на него воду.
А тем временем слуги Безымянного тащили отбивающегося пятилетнего мальчишку прочь из деревни, куда-то в лес. За ними едва поспевал хромой немолодой крестьянин в грязной белой одежде, по лицу у него струилась кровь, но он упрямо ковылял, опираясь на посох.
— Мой мальчик! Бэй! — слёзы блестели в глазах несчастного, и, потерпев поражение в попытке отстоять сына, он пытался прибегнуть к бесполезным мольбам:
— Пожалуйста, оставьте его! Это мой единственный сын! Дайте мне… поговорить с вашим предводителем! Умоляю вас!
— Папа! — мальчик пытался вырваться, укусить державших его, пинался, но ничто не помогало.
В полном отчаянии отец подхватил с земли камень и швырнул в одного из врагов, но промахнулся; тот развернулся и кинулся на надоедливого человека, сбил его с ног. Крестьянин неуклюже пытался отбиться посохом…
— Что я вижу! Не многовато ли вас тут собралось? — донёсся до них злой женский голос, и слуги Безымянного, крестьянин и его сын увидели молодую темноволосую женщину в чёрном плаще. Она вскинула свои белые руки, из пальцев будто бы сверкнули молнии, и вот уже один живой овощ лежал на земле, другой… третий пустился наутёк, но и его настигла магия грозной незнакомки.
Мальчик, спотыкаясь, побежал к отцу, пытавшемуся встать, женщина же удовлетворённо осмотрела дело своих рук и приблизилась к обоим.
Кое-как, но крестьянин поднялся на ноги и покрепче стиснул посох. Благодарная улыбка появилась на его обветренном лице. Мальчик стоял рядом, с нескрываемым любопытством разглядывая спасительницу большими, карими, как и у отца, глазами. Казалось, он быстро оправился от страха.
— Вы спасли моего сына, — голос мужчины слегка подрагивал — он-то ещё не пришёл в себя. — Не знаю, как… как отблагодарить вас!
— А никак не надо, — незнакомка хмыкнула, глядя на него ясными голубыми глазами. — Ненавижу этих тварей, его слуг. Да и самого Безымянного тоже. Так что благодарить, право, не за что — я просто мстила.
— В любом случае, — неловко улыбнулся крестьянин, — кто бы вы ни были… я никогда не забуду, как вы нам помогли.
— Кто бы я ни была, — эхом повторила женщина и вдруг усмехнулась, протягивая ему руку: — Позвольте представиться. Белль.
Натруженная ладонь коснулась её нежной кисти, и тут спасительница прибавила, заранее наслаждаясь эффектом, который произведут её слова:
— Также известна как Тёмная колдунья.
Рука крестьянина слегка дрогнула, он посерьёзнел, но затем улыбка вновь скользнула по его тонким губам:
— Тёмная или светлая — вы спасли моего сына… Белль. Вы желанная гостья в моём доме… если только до него ещё огонь не добрался.
Белль смутилась — она привыкла к иному отношению. Обычно простые люди настороженно относились и к белой магии, не говоря уж о чёрной.
Чтобы скрыть замешательство, она с деланным равнодушием пожала плечами:
— Да уж, гостеприимство и мне, и моему спутнику не помешает. Он тоже где-то здесь, побежал спасать свою любимую. Насчёт дома не беспокойтесь — я потушила пожар.
— Вы добрая фея, — с удивлением услышала она — и посмотрела на сказавшего это мальчика. Он ответил взглядом, полным восхищения, и Тёмная колдунья совсем растерялась.
— Мой сын, Белфайер, — пользуясь случаем, представил его отец и с любовью погладил мальчика по голове. Белль отвела взгляд — словно это ей что-то напомнило.
— А ваше имя? — спросила колдунья неожиданно резким тоном.
— Вам трудно будет его запомнить, — вздохнул крестьянин, явно не любивший своё имя. — Румпельштильцхен.
Никто из троих не заметил, как из-за дерева в лесу выглядывал непрошеный свидетель. И всё слышал.
***
— Верните Фантагиро воспоминания! Вы дел наделали, вам и исправлять, — Ромуальдо умел быть жёстким, и деревенская ведунья Астерия поёжилась. Она сама стёрла память принцессе из другого мира, чтобы та могла спокойно сражаться, не думая об оставленных родных, о любимом женихе. Сердце Фантагиро было полно тоски, а разве это поможет в борьбе с проклятым Безымянным?
О Безымянном Ромуальдо услышал немало. Людоед был ожившей деревянной куклой, его не брали ни огонь, ни холодная сталь, в воде утонуть он также не мог. То есть, Безымянный был практически неуязвим. Однако должно быть что-то, способное его победить!
— Вернуть память — дело хитрое, у нас на это времени нет, — пыталась втолковать Астерия упрямому пришельцу из другого мира. — Пусть Фантагиро завершит свою миссию, тогда к ней и вернётся память.
Ромуальдо мрачно качал головой. Любимая была с ним приветлива, но и только. Кто знает, сумеет ли Астерия исправить то, что наделала? Зла у него на эту причудливо одетую, сумасбродную женщину не хватало! Но что поделаешь — остаётся только ждать. И верить, что всё будет хорошо.
Ромуальдо развернулся и пошёл к двери, не слушая, что там ещё бормочет хозяйка про великую миссию и про то, что намерения у неё были исключительно самые лучшие.
Фантагиро ждала его позади дома Астерии — она стояла и всматривалась куда-то вдаль, щуря глаза. Будто хотела разглядеть корабль, на котором Безымянный приплыл в это нищую землю, где и правителя-то не было, а существовал какой-то непонятный общинный строй.
Вождём общины, где сейчас находились Фантагиро, Ромуальдо и Тёмная колдунья Белль, была, как ни странно, та самая Астерия. Она же рассказала Ромуальдо, что дети из её народа вызвали при помощи корня желаний великого воителя, который должен был спасти их от людоеда. Так в этом мире появилась Фантагиро — и поведала, что её похитили слуги Чёрной Ведьмы, так что желание детей пришлось весьма кстати; великую воительницу как раз собирались убить.
— Что она сказала? — поинтересовалась Фантагиро, развернувшись, когда хмурый Ромуальдо подошёл поближе, не глядя на неё. — Астерия случайно не узнала, как нам победить Безымянного?
— Не узнала, — кратко ответил Ромуальдо. Об остальном говорить не хотелось. Слишком было больно, а жаловаться рыцарь не привык.
Фантагиро понимающе всмотрелась в его лицо, а затем сочувственно вздохнула и положила Ромуальдо руку на плечо. Солнечная, присущая только ей улыбка озарила лицо воительницы, придав ему то обаяние, за которое Ромуальдо её и полюбил.
— Не тревожься, я обязательно всё вспомню! Сейчас главное — победить злодея. Иначе все дети погибнут. И я рада, что не одна в этой борьбе.
— Ты никогда не будешь одна, — Ромуальдо перехватил её руку, погладил пальцем свежие мозоли на ладони — как видно, Фантагиро здесь не только воевала со слугами Безымянного, но ещё и трудилась на благо общины. — Я тебя не брошу. И ты вспомнишь — со временем.
Это именно то, что хотела услышать Фантагиро, пусть в последнюю фразу Ромуальдо верил не до конца.
Ему подумалось, что Тёмная колдунья одна могла бы повергнуть Безымянного — надо найти её и предложить вместе напасть на его корабль. Возможно, ей как раз известен способ уничтожить людоеда?
Белль в это время входила в дом Румпельштильцхена. Она окинула быстрым взглядом жилище, ожидая увидеть, как к ней выйдет жена хозяина, однако, судя по всему, женской руки тут не бывало давно. Очевидно, Румпельштильцхен за всем смотрел сам, но ведь мужчина не умеет создать такой порядок в доме, как женщина. В углу стояла прялка — сам ли Румпельштильцхен на ней работал? Тогда он, должно быть, ещё и овец держит, чтобы состригать с них шерсть.
— Вы небогато живёте, — заметила Белль после того, как они весьма скромно пообедали, а Белфайер ненадолго отлучился поиграть. — Сами следите за хозяйством, как я погляжу? А где же ваша… супруга? Мать Бэя?
Румпельштильцхен, в задумчивости убиравший со стола, вздрогнул и ответил не сразу.
— Она… её больше нет. Мы живём вдвоём... я и сын.
Тёмная колдунья взмахнула рукой, убирая грязную посуду со стола куда более лёгким способом, чем это мог сделать хромой крестьянин, и предложила ему присесть. Почему он даже в собственном доме так неуверенно себя ведёт?
Вероятно, её присутствие всё же не так желанно для Румпельштильцхена, как он пытался уверить…
— Жена оставила вас? — голос Белль звучал совершенно спокойно — будто они разговаривали о погоде. Вопрос был совершенно бестактный, но Тёмная редко церемонилась с людьми. Ей захотелось спросить — она и спросила.
— Сбежала с одним… любителем приключений, — Румпельштильцхен молча сел рядом, избегая взгляда гостьи. Никогда он ни с кем откровенно не говорил про Милу, но отчего-то ему казалось, что Белль захочет — и узнает сама всё, что хочет. Кто их разберёт, этих магов.
— Сочувствую, — тихо произнесла колдунья – надо же что-то сказать. — Давно это случилось?
— Год тому назад. Бэй думает, что она умерла, — Румпельштильцхен помолчал, прежде чем тяжело добавить, — и так лучше для него.
Белль смотрела на него и думала, что та женщина, должно быть, хотела яркой жизни. А Румпельштильцхен был таким смирным, тихим… и казался очень спокойным.
Хотя кто разберёт, что у него в душе творится.
— Мила любила смелых мужчин, — неожиданно для себя проговорил Румпельштильцхен вслух, — а я… с войны сбежал, уже когда Бэй родился. Боялся, что сын будет расти без меня… боялся потерять и его, и Милу… всего боялся.
— Я видела, как вы защищали своего сына, — нахмурилась Белль. Ей никогда не нравилось ненужное самобичевание.
Горькая усмешка промелькнула в его чертах и тут же исчезла:
— Крыса, загнанная в угол, тоже сопротивляется.
Белль хотела было сказать что-то ещё, но тут кто-то громко и грубо постучал в дверь. Тёмная колдунья мгновенно вскочила, Румпельштильцхен медленно поднялся на ноги, опираясь на свой посох, и судорожно сглотнул — будто этот звук что-то ему напомнил.
— Румпельштильцхен! — позвал голос Астерии, и в следующее мгновение, не дожидаясь ответа, ведунья сама открыла дверь.
Внимательно посмотрела на Белль, затем на хозяина дома.
— К деревне подошёл слуга Безымянного и оставил письмо для твоей гостьи, — она протянула Белль свиток пергамента, та мгновенно его схватила. Развернула, прочла — и пошатнулась.
Румпельштильцхен неуклюже рванулся к ней — поддержал, хотя чуть было не упал при этом сам.
— Что? Что там? — он умел читать, но ведь письмо было адресовано Белль, поэтому Румпельштильцхен не осмеливался туда заглянуть.
— Она… она у него, пока живая, и я должна прийти и сдаться, я одна, иначе… — Тёмная колдунья всхлипнула и поспешно закрыла лицо ладонью, словно стыдясь своих чувств.
Астерия поспешила к ней, обняла за плечи, тронутая происходящим. Видно было, что она очень хочет помочь — впрочем, как и всегда, когда с кем-то в деревне случалась беда.
— Кто? Кто у него? — Румпельштильцхен успокаивающе гладил Тёмную колдунью по плечу своей жёсткой ладонью.
— Моя младшая сестра Аннет, — чуть слышно ответила Белль. — Ваш мир — не первый, где побывал Безымянный. Не первый, где он похищал детей.
***
Поблизости от берега, куда причалил корабль Безымянного, росли негустые леса, и именно там спрятались Ромуальдо и Фантагиро. Оба смотрели из-за деревьев, как Тёмная колдунья Белль поднимается на корабль — она не знала, что они последовали за ней. Безымянный велел Белль явиться одной, но у Фантагиро имелось своё мнение на этот счёт. Они с Ромуальдо проберутся на корабль и освободят захваченных в плен детей, а затем помогут Тёмной.
Ромуальдо, столь же внимательно наблюдавший за Белль, как и его потерявшая память невеста, негромко произнёс:
— Вряд ли её сестра ещё жива. Астерия сказала, что Безымянный ест детей сразу.
— Белль было невозможно удержать, — вздохнула Фантагиро. — Она отчаянно надеется, что её сестра ещё жива! Хочет надеяться. Кто бы на её месте поступил иначе?
Оба умолкли, а затем Фантагиро вытащила мешочек, который незадолго перед уходом дала ей Белль. Тёмная колдунья приберегла содержимое для Безымянного, но сама, увы, уже воспользоваться этим не могла. Не хотела рисковать жизнью сестры — если та ещё не погибла. А вдруг? Вдруг девочка действительно временно избежала участи, которую Безымянный готовил всем детям на своём треклятом корабле?..
— Надеюсь, пока они заняты Тёмной колдуньей, нам удастся пробраться на корабль, — Фантагиро потихоньку начала подбираться ближе, Ромуальдо был рядом.
Они не видели человека, который стоял сзади, прячась за кустами, и судорожно сжимал посох. От страха он едва мог держаться на ногах, и сам не понимал, что привело его сюда.
Взгляд сына? «Папа, а Белль… что теперь с ней будет?»
«Не знаю, сынок. Мы ничем не сможем ей помочь...»
Ладони Румпельштильцхена были влажными, на лбу тоже выступил пот. Снова судьба подбросила ему что-то большее, чем серая, бесцветная жизнь в деревне. И опять он боялся. Белль спасла его сына и его самого, а он беспомощно отпустил её на верную гибель.
За себя ли больше страшился — или из-за того, что сын может остаться сиротой? Лишиться отца, как сам Румпельштильцхен много лет тому назад? Он прекрасно знал, что это такое — расти в одиночестве, когда тебя воспитывают чужие люди.
Румпельштильцхен смотрел, как Ромуальдо и Фантагиро подкрадываются к кораблю, и не мог сдвинуться с места. И от этого ему хотелось плакать. Потому что он не мог заставить себя на что-то решиться. Не мог ни уйти, ни последовать за Ромуальдо и Фантагиро. В конце концов, какой от него, хромого и не умеющего сражаться, толк?
…Белль очнулась, не сразу сообразила, где она находится. Койка… чья-то каюта? Корабль? Её руки и ноги были связаны, колдунья ощущала сильную слабость. Примерно так же она чувствовала себя, когда не так давно в неё кинули пыльцой фей. В ноздри заползал отвратительный запах гниющих овощей и плесени, взгляд на несколько мгновений упёрся в потолок, покрытый паутиной. А затем Белль повернула голову.
Безымянный стоял рядом — клоунская улыбка, пепельные длинные локоны, живое лицо над неживым телом. По частям, но это чудовище превращалось в человека. Чем больше съеденных детей, тем больше живой плоти вместо древесины волшебного аполикандра.
Поймав взгляд пленницы, Безымянный раздвинул накрашенные губы в неестественном подобии улыбки. Показал Белль небольшой стеклянный флакончик со светящимся порошком внутри. Действительно, пыльца фей. Значит, вот почему она, Тёмная, потеряла сознание и теперь не чувствует в себе волшебства.
Как и тогда, когда не сумела отстоять ту, что была ей дорога.
— Где моя сестра? — Белль облизнула сухие губы. Голос её звучал хрипло.
— Сестра? — мёртво повторил людоед, подходя ближе. Его оскал казался ещё страшнее.
Белль яростно рванулась, но путы держали крепко. Всё это время она держалась лихорадочной надеждой на то, что сестра, маленькая Аннет, ещё жива.
— Сестра, говоришь, — протянул Безымянный, остановившись вплотную к Белль. — Это которая?
Он прекрасно знал, которая.
— Говори, что с ней! – Белль почти кричала.
— Это был просто предлог. Чтобы заманить тебя на корабль.
В руке у него блеснуло лезвие ножа. Сам Безымянный взрослых людей не ел, но его слуги были бы не прочь отведать свежей плоти Тёмной колдуньи.
— Говорят, ты бессмертна, — настолько глумливо, насколько это способна сказать кукла, протянул людоед. — Сейчас проверим, когда я порежу тебя на куски, чтобы скормить своим людям…
Он склонился над Белль и занёс нож. Тёмная колдунья не могла, отказывалась поверить, что Аннет мертва – она снова бешено рванулась, пытаясь разорвать проклятые верёвки. Но слуги Безымянного связали пленницу на совесть. И тогда она невольно закрыла глаза.
Убить Тёмную колдунью и в самом деле можно было только особым кинжалом — любые раны, нанесённые обычным оружием, тут же срастутся обратно. Но зато мучить её враг сумеет бесконечно, уж в этом он себе не откажет.
Тем временем Фантагиро и Ромуальдо пробрались на корабль, заглянули в трюм и обнаружили там связанных детей.
— Фантагиро, развяжи их, а я буду смотреть, чтобы нам никто не помешал, — едва Ромуальдо успел произнести эти слова, как невесть откуда взявшийся слуга Безымянного с мечом в руке кинулся на него. Ромуальдо уклонился, выхватил собственное оружие; отбил следующий удар, прыгнул в сторону и полоснул врага клинком по шее, напоминавшей сборчатые капустные листья.
Фантагиро тем временем отбивалась от другого. Мешочек, подаренный Белль, был крепко зажат у неё в руке — скорее бы добраться до Безымянного!
И Ромуальдо, и она сама были уверены, что с Белль пока ничего ужасного не случится — она ведь волшебница. Как-нибудь справится, а потом и они оба подоспеют. Сейчас самое важное — освободить детей, пока их не посыпали сахарной пудрой и не побросали в котёл, вариться. Сырой пищи Безымянный не признавал.
— Одно я теперь точно знаю, — пробормотал Ромуальдо, свалив очередного неприятеля и ударом ноги в шею отвалив ему гнилую картофельную голову.
— Что? — Фантагиро перевела дух и выдернула свой меч, запачканный чёрным соком, из поверженного слуги людоеда.
— Я больше в жизни не прикоснусь к овощам, — натянуто усмехнулся Ромуальдо.
Фантагиро, невзирая на всю серьёзность ситуации, не могла не улыбнуться – но тут застывший было на полу враг зашевелился, мощным пинком сбил её с ног. Мешочек с жучками выпал из её руки, и они расползлись вокруг.
Времени собирать их не было; Фантагиро и Ромуальдо атаковали новые противники, и принцесса, глядя, как жучки уползают прочь, едва не заплакала от бессильного гнева.
***
Безымянный замер, когда дверь сзади открылась, а затем обернулся. Белль мгновенно распахнула веки, услышав знакомые, неуверенные шаги. Треклятье, только не он! Он же не…
— А это у нас кто? — насмешливо протянул Безымянный, вертя в руке нож и с любопытством разглядывая Румпельштильцхена, испуганно озиравшего каюту. Взгляд карих глаз остановился на Тёмной, которая со злостью пыталась выпростать руки из верёвок. Что же теперь делать, соображала Белль, что же теперь…
Румпельштильцхен сделал ещё один шаг вперёд — казалось, что одновременно он хочет и накинуться на Безымянного, и сбежать.
— Вот ещё одно блюдо для моих людей. Жестковат будешь, но сойдёт, — деловито произнёс людоед, и Белль, увидев, как он тоже делает шаг к Румпельштильцхену, выкрикнула:
— Деревянное бревно, ты же мной собирался заняться, так и займись!
По крайней мере, хоть отвлечь его на пару мгновений.
Как же хромому крестьянину удалось сюда пробраться? Но времени задаваться этим вопросом у Белль не было.
Безымянный, казалось, не знал, кем заняться перво-наперво — то ли мужчиной, то ли женщиной.
— Не знаю, как ты сюда пролез, но отсюда тебе путь уже заказан, — наконец, сделал он выбор и уверенно повернулся к Румпельштильцхену. Тот вскинул сжатую в кулак свободную руку, будто бы защищаясь, а затем...
Чёрные древесные жучки набросились на Безымянного. Они жадно вгрызались в аполикандр, и людоед, неуклюже покачнувшись, выронил нож.
Румпельштильцхен не собирался любоваться этим зрелищем. Спотыкаясь, он поспешил к Белль, опустился на колени, отставив посох. Стал распутывать верёвку у молодой женщины на запястьях.
— Ноги я сама освобожу, — Белль благодарно улыбнулась своему спасителю и принялась развязывать путы, стягивавшие её лодыжки. Несколько мгновений — и верёвки упали на пол.
Глухой стук сбоку заставил её повернуть голову — Безымянный свалился на пол. Буквально на глазах он разваливался на части, даже живая плоть на его теле превратилась в дерево, и жучки переползли на неё.
— Фантагиро и Ромуальдо тоже здесь, они отвлекают слуг Безымянного, — пояснил Румпельштильцхен, равнодушно глянув на то, что творилось с людоедом. — Поэтому я смог… пройти.
— Но я же мешочек с волшебными жучками оставляла принцессе, — недоуменно произнесла Белль.
Румпельштильцхен смущённо усмехнулся.
— Наверное, кто-то выбил его у неё из руки… я нашёл их ползающими здесь, на корабле, и собрал. Главным было решиться и прийти сюда… чтобы хоть как-то помочь. Я ведь не знал… вдруг всё-таки наткнусь на кого-нибудь… из слуг Безымянного.
Глаза Тёмной колдуньи лукаво блеснули:
— На этот раз тебя никто не загонял в угол, верно? Ты сам явился. Преодолел свой страх.
Румпельштильцхен обернулся — жучки благополучно превратили Безымянного в разрозненные, объеденные куски дерева.
— Сам, — эхом повторил он. — Сам…
…Фантагиро спрятала меч и принялась развязывать детей. Она помнила описание малышки Аннет, сестры Белль. Светловолосая и голубоглазая, в сером платьице. Но дети по большей части были светловолосые и голубоглазые, а одежда у них уже превратилась в какие-то грязные лохмотья, не везде и цвет различишь.
Ромуальдо одного за другим выводил детей с корабля, пока Фантагиро отправилась искать жучков и заодно Безымянного. Вскоре она вернулась, довольная и немного удивлённая.
— С Тёмной всё хорошо. Ей помог Румпельштильцхен. Он нашёл наших жучков и напустил их на этого монстра.
— Тот самый Румпельштильцхен, который здесь считается деревенским трусом? — Ромуальдо оглянулся на толпу детей, терпеливо ждавших на берегу. Сами они не решались никуда пойти — были слишком запуганы слугами людоеда.
— По крайней мере, Астерия говорила, что считается, — принцесса пожала плечами. — А славно мы тут все поработали, Ромуальдо.
Она рассмеялась, и Ромуальдо с трудом подавил желание обнять и поцеловать её — не время, она ещё ничего не вспомнила… Фантагиро, похоже, под влиянием облегчения думала иначе, потому что шагнула к рыцарю и коснулась губами его щеки. Просто, по-дружески и тепло.
Ромуальдо замер, вгляделся в её лицо. Она разбудила в нём дремавшее желание своим невинным поцелуем — и он сгрёб девушку в охапку и сам крепко поцеловал в губы, уже не сдерживая себя.
Когда Фантагиро отстранилась, в глазах её появилось какое-то странное выражение. Она растерянно заморгала, а затем уставилась на Ромуальдо, будто только что его увидела.
— Я… послушай, мне кажется, что… — Фантагиро резко умолкла, ей показалось, что у неё кружится голова, и она опёрлась о плечо своего жениха. В голове наперебой, как живые, вставали воспоминания о прошлом.
Весь мир вокруг неё изменился, расцветился совершенно иными красками, а симпатичный, но доселе чужой рыцарь — в один миг стал родным и близким.
— Ты всё вспомнила? — Ромуальдо сиял от радости. Ему хотелось по-мальчишески заорать от восторга, подхватить Фантагиро на руки и закружить её. Она вернулась!
Поцелуй… кто бы мог подумать, что для возвращения воспоминаний требуется только поцелуй!
Разве что было в этом поцелуе что-то особенное.
Позже, когда он спросил об этом у Белль, Тёмная колдунья снисходительно объяснила:
— Поцелуй истинной любви, король Ромуальдо. Он снимает любые чары…
***
Ни в одной из светловолосых девочек, бывших пленниц Безымянного, Белль не узнала Аннет.
…— Людоед напал, когда меня не было дома, — Тёмная говорила очень тихо, и сидевший рядом Румпельштильцхен сочувственно сжал её руку. Он не мог утешить словами, не умел. Но Белль этого и не просила. Она просто рассказывала, безо всякого выражения, монотонно и бесцветно:
— Мы с Аннет живём… жили в замке. Аннет никогда не любила моё волшебство, хотя я всё для неё готова была сделать... с его помощью. Ей не нравилось, что я заключаю с людьми сделки. В то утро мы поссорились, и Аннет убежала в лес, погулять, а я отправилась по делам — крестьянин из одного поселения с моей помощью женился, и я собиралась потребовать с него плату за услугу. За Аннет я не боялась —
хищники мои леса обходили стороной. И вот…
Голос Белль оборвался, она гулко сглотнула. Румпельштильцхен погладил её пальцы, тихо проговорил:
— Если тебе тяжело… не продолжай. Потом расскажешь.
— Безымянный появился поблизости на своём летучем корабле, пересекающем миры, — Тёмная колдунья будто бы не слышала. — Он… его слуги схватили всех детей, которых нашли в близлежащей деревне. Аннет услышала крики, увидела из леса, как горят дома… у неё была подруга в этой деревне, они часто играли вместе, пока меня не было. Аннет даже думала, что я не знаю об этом, — Белль слабо, невесело усмехнулась, — считала Мари своей тайной подругой… Наверное, она увидела, как слуги Безымянного схватили Мари. Я… подоспела поздно. Только когда Аннет уже тащили прочь. Убила тех, кто держал её… и тут появился сам Безымянный и бросил в меня пыльцой фей. Я не знала… откуда он её достал, — Белль говорила всё медленнее. — А потом... я выяснила, что он кого-то нанял... и тот попросил пыльцу у Белой Феи. Якобы, чтобы защититься от меня — Тёмной. Безымянный ведь слышал обо мне... боялся, что я ему помешаю, если он появится в моих владениях... Потом, через какое-то время, я пришла к Белой Фее и сказала ей... что, как только смогу, я убью её за её глупость... но так и не убила. Не до неё было.
Никогда она ни с кем не была настолько откровенной. Но сейчас, когда Белль знала, что Аннет больше нет, в ней словно что-то сломалось. Да и человеку, который из благодарности к ней преодолел своё малодушие и пришёл на корабль людоеда, можно, пожалуй, рассказать всё.
— После того, как в меня кинули пыльцой... я не могла колдовать. Меня просто отбросили прочь, как куклу, и я только видела, как Аннет уводят… я слышала её крики… Она просила меня помочь…
Белль не выдержала и разрыдалась, а Румпельштильцхен порывисто, думая только о том, чтобы ей стало легче, обнял её за плечи. И гладил по голове, как маленького Бэя, когда мальчику было плохо.
Спустя какое-то время рыдания стихли, Белль поспешно отстранилась и резким, почти сердитым движением вытерла глаза.
— Прости. Я, как ребёнок…
— Нет-нет, всё хорошо, — Румпельштильцхен и говорил с ней, как с хнычущим сыном — мягко, заботливо. — Тебе нужно было выплакаться.
— С тех пор я покоя не знала... ничего не делала, кроме как искала, куда девался Безымянный, как попасть в этот мир и как убить людоеда. Верила, что, может быть, Аннет ещё жива, — Белль закрыла глаза. Она больше не могла плакать. Никакими слезами эту потерю не смоешь — они с Аннет, несмотря на недомолвки и обиды, были близки и нежно любили друг друга.
Прерывая эту молчаливую сцену, в дверь кто-то забарабанил.
— Румпельштильцхен! — послышался голос Астерии. — Ромуальдо и Фантагиро хотят отправиться домой при помощи корня желаний, спрашивают, как твоя гостья и не хочет ли она…
— Сейчас, — громко крикнул Румпельштильцхен, обрывая её, — сейчас выйдем. Пусть подождут!
Он повернулся к Белль — Тёмная сидела, сложив руки на коленях, и даже не подняла глаз. Будто ждала, что же он скажет... будто от этого что-то могло зависеть.
— Тебе пора, Белль, — Румпельштильцхен вздохнул — почему при этих словах ему стало так уныло?
…Ромуальдо ждал, держа в руке корень желаний, Фантагиро стояла рядом. Они обрели друг друга, спасли людей от Безымянного с помощью Тёмной и Румпельштильцхена, и стоявшая неподалёку толпа провожала своих героев. Оставалось только дождаться Белль — и отправляться в путь.
Вскоре колдунья появилась — лицо её было полускрыто капюшоном плаща, в руке она что-то сжимала. Приблизившись к Ромуальдо и Фантагиро, Белль сухо бросила:
— Мне ваш корень ни к чему, у меня есть ещё один волшебный боб.
— Тогда и мы с Ромуальдо, — слегка оживилась Фантагиро, — могли бы использовать его, а корень желаний оставить Астерии…
— Нет, не могли бы, — казалось, женщина в чёрном плаще усмехается. — Потому что за мои услуги всегда надо платить — разве Ромуальдо тебе об этом не сказал?
Фантагиро растерянно осеклась. Ей хотелось подойти к Белль, утешить в потере, но отстранённость и сухой тон Тёмной колдуньи привели воительницу в нерешительность.
Ромуальдо счёл нужным прервать неловкое молчание:
— Что ж, тогда отправляемся, — а сам с тревогой подумал о том, что история с Белль для него лично ещё не кончилась.
Тёмная колдунья подняла руку, готовясь небрежно швырнуть боб на землю, но тут раздался нетерпеливый детский крик:
— Постойте!
Все обернулись — к пришельцам из другого мира спешил, опираясь на свой вечный посох, Румпельштильцхен, впереди бежал Белфайер. Мальчик кинулся к Белль и, сияя, схватил за руку:
— Мы с тобой, добрая фея!
— Со мной? — эхом повторила изумлённая Белль.
Румпельштильцхен подошёл, неловко улыбнулся, встав рядом, и тихо, чтобы слышала только Тёмная, пояснил:
— Когда-то… моя жена говорила, что мне необязательно быть деревенским трусом… и хорошо бы нам переехать. А после того, что было на корабле, я подумал… новый мир, новая жизнь?..
Белль откинула капюшон назад, Румпельштильцхен встретился взглядом с её глазами — и прочитал в них, что ей нравится такое решение. Она не стала говорить о том, что он теперь и так не деревенский трус, и даже не упомянула о плате за то, что поможет ему переправиться в другой мир вместе с сыном.
— Тогда в новый путь, — вот и всё, что сказала Белль, чувствуя, как в груди появляется какое-то непривычное, тёплое ощущение, и бросила свой боб на землю, а Ромуальдо загадал желание.
Эпилог
Ромуальдо знал, что рано или поздно Тёмная колдунья придёт за платой. Но случилось это нескоро. Сначала была свадьба с Фантагиро — наконец-то, после стольких откладываний! — а затем беременность, роды, появившийся на свет младенец. Девочку назвали Каролиной, в честь сестры Фантагиро, и больше всех с ней любил возиться счастливый отец. В один из тихих летних вечеров, когда Ромуальдо уложил младенца в колыбельку, в комнате будто похолодело, стало чуть темнее — как если бы светильники начали гаснуть. Ромуальдо настороженно выпрямился — и увидел Белль.
Тёмная колдунья стояла посреди комнаты, такая же, как Ромуальдо её помнил — в чёрном плаще и голубом платье.
— Здравствуй, король Ромуальдо, — знакомо зазвучал женский голос, и Ромуальдо нахмурился.
— Ты пришла за платой, верно?
— Какая невежливость, мог бы сначала и поздороваться, — укорила его Белль с оттенком насмешки в голосе. — Разумеется, а зачем же ещё мне здесь появляться? Чужому счастью радоваться я не привыкла.
Ромуальдо настороженно смотрел на неё:
— И что же тебе нужно?
Взгляд Белль переместился на колыбельку, заставив счастливого отца похолодеть.
— Знаешь, одно время я собиралась потребовать твоего ребёнка… первенца Фантагиро… Тёмные бесплодны, своё дитя мне никогда не зачать…
Ромуальдо сам не понял, как обнажённый меч очутился у него в руке. Рыцари не угрожают безоружным женщинам, но вот он уже стоял перед колыбелькой, загораживая собой мирно спящую девочку.
— Ты её не получишь, — с угрозой заявил Ромуальдо… и услышал в ответ презрительный смех:
— Если бы я хотела, то получила бы. Вот как этот меч.
Белль слегка шевельнула пальцами — и меч короля, как по волшебству, оказался в её правой руке.
— Но дело в том, что есть нынче и другие дети, постарше и уже охотно желающие, чтобы я стала их матерью. Поэтому в качестве платы сойдёт и меч храбреца, — она взвесила клинок в руке. — Тоже неплохая вещь! Прощай, король Ромуальдо. Вряд ли мы ещё увидимся.
И она исчезла. Просто испарилась в воздухе, а Ромуальдо какое-то время стоял, не двигаясь, затем вздохнул. Облегчённо и радостно.
Маленькая Каролина, не зная, что над ней только что пронеслась небольшая гроза, продолжала посапывать в своей колыбельке.
Тихо, почти беззвучно отворилась дверь — в спальню проскользнула Фантагиро. Она подошла к Ромуальдо, с улыбкой посмотрела на дочь.
— Как ты думаешь, Ромуальдо, наша девочка вырастет такой же красивой, как ты?
— Во всяком случае, — Ромуальдо обнял жену, думая о том, что ведь прекрасно понял, каких «детей постарше» имела в виду Белль, — она наверняка будет такой же непоседой, как ты!