Фантагиро-6. Глава шестая

[the-golden-rose]

Амарель часто потом вспоминал этот день. И думал, что тот был в какой-то степени судьбоносным для него. И не только для него.
…Эсфи сидела дом аи дрожала т страха. В руках у нее была кукла Мерилинда, которую она называла Мелли и которая боялась еще больше ее самой. Эсфи стала утешать Мелли и начала забывать о своем страхе.
Снаружи раздавались чужие раздраженные голоса, споры.
Мелли было совсем страшно, и Эсфи прижала куклу к груди.
- Мама, - прошептала она. – Мама, папа, где же вы? Кто эти люди и зачем они пришли в нашу деревню?
Между тем Колдун не спеша обозрел разоренную деревню, связанных крестьян и их жен и детей, в ужасе сбившихся в одну толпу. и громко объявил:
- Запомните, теперь вы – ваши правители. Я, госпожа Баронесса и жрец Амарель, ее племянник, – он указал им сначала на холодно улыбавшуюся колдунью, затем на Амареля, стоявшего рядом с ней с безучастным видом. – Теперь у вас будет храм!
- А это что такое? – робко спросила какая-то женщина.
- Это место поклонения Богине Кальфандре. Впрочем, Амарель лучше сумеет вам об этом рассказать, - Колдун небрежно кивнул молодому человеку, и Амарель, впалые щеки которого слегка порозовели, выступил вперед.
- Богиня Смерти Кальфандра очень могущественна. В ее власти все, и она способна принести неудачу и горе, если мы не будем слушаться ее, – черные глаза Амареля загорелись фанатичным восторгом, и он стал подробно перечислять крестьянам все способности Богини Смерти.
Баронесса, изображавшая на лице крайнее внимание, шепнула Колдуну:
- Если и вправду удастся убедить их в существовании Кальфандры, то это сыграет нам на руку.
- Естественно – нам будет лучше подчинить их своей воле, – бодро ответил старик.
Тем временем Амарель объяснил крестьянам, что он намерен взять себе учеников из их детей, чтобы обучить их основам Религии Смерти.
Кто-то сердито выкрикнул:
- Я не отдам своего сына в этот храм!
- Вас никто не спрашивает, - оборвал его Амарель. – Это для блага ваших же детей… и для вас.
- Но как может быть благо в религии, Богиня которой предписывает приносить ей человеческие жертвы? – раздался другой голос.
- Вы просто не понимаете, - снисходительно пожал плечами Амарель. – Смерть рано или поздно заберет каждого из нас – так уж повелось, это самое обычное явление. Отличие жертвоприношения от обычной естественной смерти лишь в том, что это делается в угоду Богине, чтобы снискать ее довольство.
- А мы не хотим снискать ее довольство, - упрямо заявил какой-то крестьянин со связанными за спиной руками. – Будь я проклят, если моя дочь станет твоей ученицей!
Амарель почувствовал, что злость так и разгорается в его душе.
- Я бы на вашем месте был благоразумнее. Если вы не отдадите ее ко мне в ученицы, то вам же будет хуже.
Баронесса и Колдун обменялись одобрительными взглядами.
- Мальчишка-то весь в меня, – хмыкнула женщина.
- Да похоже, что так…
Крестьяне угрюмо смотрели на всех троих и молчали. Ненависть, так явно проступавшая на их лицах, не находила выражения в словах. Они боялись за себя и своих детей.
А маленькая Эсфи не выдержала. Ей было невмоготу находиться одной в доме, с запертой дверью. Она потихоньку подтащила табуретку к двери, взялась обеими руками за железный засов и попыталась его сдвинуть.
Мелли выпала у нее из рук и теперь лежала на полу. Ее круглые оловянные глаза беспомощно и с укоризной смотрели на хозяйку.
- Сейчас, - пробормотала Эсфи, - сейчас я тебя подберу оттуда, Мелли, потерпи…
Она изо всех сил приналегла на засов… и тот отодвинулся. Дверь открылась, едва не ударив Эсфи по лбу. Девочка потеряла равновесие и вместе с табуреткой полетела на пол.
Снаружи раздались удивленные возгласы, кто-то направился к дому. но Эсфи было не до этого. Она больно ушиблась и никак не могла подняться – ее придавило табуреткой.
Чьи-то бледные изящные руки сняли с нее табуретку. Они явно принадлежали кому-то чужому – в деревне у всех руки были натруженные, загорелые, покрытые мозолями. Даже у мамы Фантагиро.
Чужак поднял Эсфи на ноги, и она взглянула ему в лицо. Огромные черные глаза, тонкие черты. Да, это явно незнакомец. И он весь в черном, как злодей из сказки, которую ей на ночь читает Мазала…
- Кто ты, девочка?
Эсфи попятилась от незнакомца, пристально глядя на него, и подняла Мелли с пола.
- Я Эсфи, дочь воительницы Фантагиро. А вы кто? Где моя мама, где папа? Где Мазала и Изела с Сарсутом?
- Меня зовут Амарель. – Он попытался взять ее за руку, но Эсфи отпрянула и забилась в угол. – Не надо пугаться, я тебе ничего не сделаю!
- Оставь меня в покое! – закричала Эсфи. – Мама, папа! Тетушка Астерия! Мне страшно, где вы?
Подошедшие Баронесса с Колдуном заглянули в дом. Крестьяне тоже хотели было подойти к дому, женщины вызвались утешить бедняжку Эсфи, но Баронесса так взглянула на них, что они попятились.
- Подходящая первая жертва, – вполголоса сказала Баронесса Колдуну.
Между тем Амарель пытался убедить девочку в том, чтобы она вылезла из угла и успокоилась.
- Сперва скажи мне, что с папой и мамой, - твердила Эсфи, - потом я вылезу.
Амарель смутился и ничего не ответил. В его памяти мгновенно вспыхнули воспоминания о смерти собственных родителей. что он ей скажет? И зачем нужно было Баронессе и Безголовым убивать так много людей?
Эсфи наблюдала за лицом Амареля.
- Ты что-то от меня скрываешь, – убежденно заявила она. – Ты злодей?
- Вовсе нет! Я жрец великой Богини Кальфандры…
- А что это значит?
Амарель объяснил.
- Если все так, как ты говоришь. – откликнулась Эсфи, выслушав его, - то это не мешает тебе быть злодеем.
- Да нет! Послушай… Я еще никого не принес в жертву… не успел…да даже если бы принес, это вовсе не злодейство…
- А что, по-твоему, злодейство? – поинтересовалась Эсфи.
- Непослушание Богине Смерти!
Баронессу вскоре утомили эти переговоры.
- Что ты с ней возишься, Ами? – недовольно спросила она. – Пусть Безголовые оттащат девчонку в храм, всего-то и делов. Она ведь фактически сирота, ты за ней присмотришь, а потом мы решим ее судьбу.
Эсфи услышала ее слова. Она закричала и, бросив Мелли, метнулась к двери. Но Безголовые, появившиеся по приказу Колдуна. схватили ее и потащили в только что построенный неподалеку от деревни храм. Эсфи вырывалась и звала на помощь.
Ее крики вызвали смятение у Амареля, он закусил губу и отвернулся, чтобы не видеть, как брыкающуюся девчонку тащат прочь.
- Что с тобой, Ами? – нахмурилась его тетка. – Только не говори мне, что тебе жаль эту маленькую нахальную особу! Я-то думала, что мои розги давно выбили из тебя жалость!
Амарель опустил глаза и промолчал, еще сильнее закусив губу – так, что по подбородку побежала струйка крови.
Он хорошо помнил розги тетушки Сферель – таково было настоящее имя Баронессы, когда-то простой городско девушки, сбежавшей из дому и повстречавшей некого Колдуна, который разглядел в ней магический дар и сделал колдуньей и своей сообщницей.
Вот только и сотни этих розог не хватило бы, чтобы изгнать воспоминания о прежней жизни – до смерти родителей. Тогда не было ни Баронессы, ни Кальфандры, ничего… все было как у других, а теперь он особый. избранный. жрец и ученик велико Богини… то. о чем он когда-то мечтал – быть н е п о х о ж и м на других…
Эсфи не хотела оставаться в храме. Она кричала и выла до вечера, и один из Безголовых зажал ей рот и держал так, пока Амарель не велел ему отпустить девочку и убираться прочь.
- Я сам с ней справлюсь, - сказал он.
Эсфи сидела в углу отведенной ей комнаты, похожая на дикого волчонка. Глаза ее блестели от слез, маленькие руки были сжаты в кулаки.
- Не подходи! Я укушу тебя! – крикнула она. – Где моя мама?
- Она в плену, - ответил Амарель. – И если ты не будешь себя хорошо вести, то ей будет плохо.
Так велел ему говорить Колдун. Но, произнеся эти слова, Амарель и вправду чувствовал себя злодеем.
Эсфи заплакала.
– Она жива! И мой папа тоже в плену, и все остальные?
- Твой папа погиб, – пробормотал молодой жрец, не глядя на нее и отчетливо вспоминая лица своих родителей. Комок подступил у него к горлу, он в который раз закусил свои и без того вспухшие губы.
Эсфи закрыла личико обеими руками. Всхлипывания ее усилились.
Амарель повернулся и вышел прочь, не сомневаясь, что теперь она буянить не будет.
Так и случилось - из комнаты Эсфи больше не доносилось ни звука.
В этом не было ничего странного. Странным было другое – то, что ветер, бушевавший в этот вечер, утих сразу же после того, как Эсфи угомонилась.
Однако этому никто не придал особого значения…